Нередко имена выдающихся исследователей со временем, к сожалению, забываются. Имя Елены Алексеевны Векиловой, фигуры во многом знаковой в отечественной археологии XX в., сегодня известно уже немногим. Ее жизненному и научному пути посвящены всего лишь две публикации, а некролог исследовательницы издан и вовсе не был. И это притом, что деятельность Е.А. Векиловой являет собой пример самоотверженного служения любимому делу. Среди многих регионов страны, где она побывала, участвуя в археологических экспедициях – комплексные раскопки Ахштырской пещеры, исследования Костёнковско-Борщёвской группы палеолитических стоянок Русской равнины (Воронежская область) и, конечно, памятники палеолита Крыма. С Крымом связан не только почти 20-летний период полевых сезонов, но и важный этап профессионального становления ученого: защита диссертации, созданной полностью на крымском материале, формирование авторских теоретико-методологических установок, опыты написания полноценных историографоархеологических обзоров.
Елена Алексеевна Векилова родилась в 1915 году в Петрограде. После окончания исторического факультета Ленинградского государственного университета в 1939 году , где ее научным руководителем был С.Н. Бибиков, она работала лаборантом в Институте истории материальной культуры АН СССР. Бессменным сотрудником этого учреждения она оставалась на протяжении всей жизни, за исключением периода блокады.
В середине 50-х годов ХХ в. Е.А. Векилова приняла активное участие в цикле крымских археологических экспедиций, в процессе которых были детально исследованы эталонные мезолитические памятники полуострова, в том числе стоянка Сюрень І, ставшая предметом кандидатской диссертации, которую археолог защитила в 1953 году. Изучая инвентарь стоянки, Е.А. Векилова обратила внимание, что вместо геометрических микролитов, характерных для мезолитической эпохи, в коллекции были хорошо представлены иволистные и черешковые наконечники из пластин, относящихся к свидерскому типу, с ретушью на брюшке (нефасетированной стороне).
Появление таких комплексов впервые в отечественной археологии было интерпретировано как непосредственная связь со свидерской культурой финального палеолита (IX – VIII тыс. до н. э.). Позже в монографии Е.А. Векилова вновь высказала гипотезу про неавтохтонный характер для Крыма культуры сюреньских стоянок. Этот вывод свидетельствовал о миграциях первобытного населения и существовании культурных связей отдаленных территорий в эпоху мезолита. Дальнейшие исследования второй половины ХХ в. показали, что носители сюреньской культурной группы вскоре ассимилировались местной этнической средой. На это указывали находки отдельных свидерских наконечников, которые были представлены в инвентаре отдельных крымских стоянок, относящихся к другим крымским палеолитическим (шан-кобинской: Буран-Кая II; Шан-Коба, VI слой; ФатьмаКоба, VI и V слои) и более поздним мезолитическим (Шпан-Коба, средний слой; Шан-Коба, IV слой; Фатьма-Коба, слои IV- II; Мурзак-Коба, III слой) культурам.
Анализируя коллекции Сюрени, Е.А. Векилова обосновала идею о своеобразном характере крымского мезолита, разработав первые схемы его развития для полуострова, отличные от западных аналогий периодизации мезолита Восточной Европы, позднее обобщенные А.А. Формозовым в систему из четырёх последовательных этапов: Буран-Коба; Сюрень II; Мурзак-Коба и этап яйлинских стоянок (Ат-Баш, Юсуповский бассейн).
В процессе изучения соседнего навеса Сюрень I археолог установила, что мощность пещерных отложений этой стоянки достигала девяти метров. При этом все культурные слои находились в непотревоженном положении, благодаря чему стало возможным проследить развитие верхнепалеолитической культуры Крымского полуострова по трем условным слоям.
Так нижний слой соотносился с наиболее холодным периодом, верхний – с наиболее теплым. В нижнем слое были выявлены следы нескольких очагов, вокруг которых и группировались артефакты. Кроме остеологического материала, было накоплено более 13 тыс. экземпляров расщепленного кремня, идентифицированного как мустьерские дискообразные нуклеусы, остроконечники, скребла и пр.
Основную массу нижнего слоя составляли верхнепалеолитические орудия – вариативные резцы, долотообразные артефакты, скребки. Встречались проколки и небольшие отретушированные по краям пластины. Несмотря на видимую маломощность среднего слоя, тут также было собрано более 5000 подобных кремневых орудий. При этом Е.А. Векилова отмечала, что в верхнем слое почти исчезали скребки высокой формы и мустьерские типы артефактов, но увеличивалось количество микропластин с ретушью. В этот период у жителей Сюрени І появились геометрические микролиты – четырехугольники, сегменты. Были обнаружены костяные наконечники, плоские шила и острия. Некоторые предметы были орнаментированы (к примеру, фрагменты кости с гравированными линиями). Присутствовали и своеобразные украшения – подвески из кости и раковины.
Заметим, что археологический памятник Сюрень І был открыт еще в 1879 году К.С. Мережковским и за полстолетия стал предметом серии научных дискуссий. Исследования Е.А. Векиловой стали обобщающими, подводящими итоги, тем самым позволили аргументированно подойти к решению многих проблемных вопросов. К примеру, о датировке комплекса. Так, Г.А. Бонч-Осмоловский в 1934 году в системе стадиальной теории датировал все слои Сюрени ориньяком. Е.А. Векилова установила, что в культурных слоях Сюрени І отобразилась практически вся эпоха верхнего палеолита. В соответствии с этим была определена и новая датировка памятника – около 23 тыс. лет назад.
Полемическим был и вопрос о культурной принадлежности памятника. В то время как С.Н. Бибиков и А.А. Формозов относили его к средиземноморской провинции или к южной этнокультурной (кавказской) области, Е.А. Векилова (а позже и О.Н. Бадер) указывали на довольно значительное своеобразие орудий труда Сюрени І. Автор полагала, что на территории Крыма и Кавказа в границах одной провинции существовали две разные историко-культурные области. Гипотеза Е.А. Векиловой о своеобразии культуры Сюрени І сейчас приобретает все большее количество последователей.
Палеонтологические материалы стоянки, проанализированные исследователем, указывали, что основу хозяйства ее жителей представляли охота на зубра, сайгу, гигантского, благородного и северного оленя, кабана, коня, лису, песца, зайца-беляка, бобра, тушканчика (всего около 30 видов). При этом главным объектом охотничьей специализации оставалась сайга (703 кости от 15 особей), на которую охотились всеми доступными способами – засадами в узких урочищах и широких долинах, используя неровности местности и густую растительность. В зимний период более продуктивными способами охоты становились облавы и гоны.
Важными и особенными для оптимизации изучения первобытной истории Крыма стали находки Е.А. Векиловой на стоянке остатков северного оленя и песца – животных, несвойственных современной фауне полуострова, но широко распространенных в верхнем плейстоцене. Кроме этого на раскопах были выявлены птицы северных регионов: белая куропатка, альпийская галка, полярный жаворонок, тетерев и прочие. Ученый обратила внимание и на палеоботанические нюансы: присутствие характерной флоры (углей можжевельника, осины, рябины обычной, северной березы и ивы). Учитывая, что в современных условиях ареал распространения березы располагается на 900 м (а рябины на 500 м) выше стоянки Сюрень І, Е.А. Векилова указала, во-первых, на исторические изменениями климата в регионе, во-вторых, на временную неполноту геологической летописи планеты.
Таким образом, остеологический и палеоботанический материал свидетельствовали, что в горном Крыму в верхнем палеолите были широко распространены альпийские луга, тундры и леса значительно более северного типа. Однако, следует заметить, что в отмеченный период рядом с полярными животными обитали также представители современной фауны (фазаны, жаворонки, стрепеты). Таким образом, допустимой является корректировка тезиса ученого о значительной степени похолодания в Крыму.
Кроме охоты, жители Сюрени занимались собирательством (в том числе, моллюсков) и рыболовством при помощи остроги или дротика. На последний факт указывали многочисленные находки рыбных позвонков (вырезуба, лосося, головля, форели). Указывая на качественно важные характеристики стоянки, Е.А. Векилова выделила в первую очередь ее многослойность, четкую стратиграфию, исключительную целостность и разнообразие культурных остатков, которые предоставили возможность выявить своеобразие путей развития верхнепалеолитических культур полуострова.
Таким же комплексным научным содержанием, четким последовательным анализом и аргументированными выводами характеризовались и другие крымские публикации. В ее статье «Эпипалеолитическая стоянка Кукрек в Крыму» вместе с историографическим обзором изучения и детальным описанием инвентаря эпонимного памятника Е.А. Векилова систематизировала основополагающие данные о самой культурно-исторической общности позднего мезолита.
Так, в вопросах культурогенеза она считала, что кукрекская культура является новым этапом развития позднепалеолитических культур среднего Побужья (что было подтверждено в процессе исследований конца ХХ – начала ХХI в.). Фактором активного расселения носителей культуры, по мнению Е.А. Векиловой, стало усовершенствование технологии производства, в частности, высокий уровень изготовления орудий труда на отщепах и техники скола микролитических пластин. В своем развитии кукрекская культура в эпоху позднего мезолита стала основной степной культурой Крыма, сохраняя аутентичную специфику по сравнению с другими культурами (к примеру, мурзак-кобинской).
Как исследователь крымского неолита, Е.А. Векилова является автором статьи «Неолитическая стоянка Зуя I под Симферополем», полностью отражающей характерный авторский стиль. Основная часть статьи включает систематизированное описание методики проведения раскопочных работ (шурфовка и сбор подъемного материала) и полноценную характеристику коллекции находок: нуклеусов, скребков, остриев, ретушированных пластинок, микролитов, фрагментов неорнаментированной керамики. С привлечением типологического и историко-сравнительного метода Е.А. Векилова высказывает предположение о тождественности керамических сосудов стоянок Зуя I и Кая-Арасы и предполагает, что орудия из кремня и керамика архаичного облика, совместно залегающие и в основной своей части происходящие из шурфов, дополненные сборами с поверхности, составляют единый неолитический археологический комплекс.
Таким образом, материалы стоянки Зуя I, резюмирует Е.А. Векилова, являются примером памятника с чертами, общими для всех неолитических местонахождений Крыма и вместе с тем демонстрируют особенности кремниевого инвентаря, присущие данной стоянке. Специфику Е.А. Векилова объясняет существованием в регионе памятников разного типа со своими особенностями, включающими различную технику расщепления кремня, представленную различными типами нуклеусов, преобладание определенного типа геометрических микролитов, присутствие или отсутствие конкретной категории орудий. А начиная с эпохи неолита важным маркером становится керамика (форма, орнамент, состав глиняного теста).
Активное участие приняла Е.А. Векилова в подготовке и выпуске академического сборника, посвященного столетию изучения палеолита в Крыму. Среди тринадцати публикаций аналитическая статья Е.А. Векиловой «К столетию открытия палеолита в Крыму (1879–1979 гг.)» занимала одну из ключевых позиций. В этом полноценном историографическом обзоре автором в хронологической последовательности были описаны открытия и конкретизированы результаты изучения важнейших палеолитических памятников Крыма. При этом Е.А. Векилова не только предоставила общий перечень археологических исследований в контексте системы «персоналия археолога – периодизация», но и включила в перечень имен археологов также представителей смежных наук.
Важной теоретико-методологической заслугой Елены Алексеевны Векиловой в области историографии каменного века Крыма стала разработанная и не утратившая актуальности периодизация исследования палеолита с краткой характеристикой каждого этапа. Характеризуя этапы изучения первобытной истории Крыма, Е.А. Векилова конкретизировала также важную проблему каталогизации как известных, так и вновь выявляемых памятников, отметив необходимость разработки и утверждения их охранных зон, создания соответствующих информационных баз, формирования системы экспертизы строительных и реставрационных работ для предотвращения новых потерь объектов культурного наследия, находящихся на территории Крыма, регулярного издания научной и научно-популярной литературы по данным проблемам.
Таким образом, при всем разнообразии интересов и направлений работы Елены Алексеевны Векиловой, «крымский период» её деятельности оказался значительным и перспективным, став своеобразной первой путёвкой в первобытную археологию не только в качестве исследователя-практика, но и как многопрофильного ученого-аналитика, во многом предопределив ареал дальнейших тематических интересов. Собранные археологом крымские материалы послужили основой для создания фундаментальных работ, посвященных систематическому анализу отдельных археологических комплексов.
Гипотезы и выводы Е.А. Векиловой по вопросам крымского палеолита и мезолита стали основой для формирования современного представления об этих эпохах как эволюционного интеркультурного процесса, где каждое этнокультурное образование обладает собственной историей и периодизацией. Идеи ученого были подтверждены дальнейшими исследованиями В.Ю. Коена в диссертации «Финальный палеолит горного Крыма». Специалисты по каменному веку Крыма (А.А. Формозов, Ю.Г. Колосов, В.Н. Степанчук, А.А. Яневич, В.Ю. Коен, В.П. Чабай и др.) высоко оценивали исследования Е.А. Векиловой как ученого-исследователя, яркого представителя «строгой археологии», ориентированной на целостность и логичность изложения, полноту публикации, описания и компаративистики артефактов, взвешенность и аналитичность суждений и выводов.
Помимо каменного века Крыма, к области научных интересов Елены Алексеевны Векиловой относятся некоторые проблемы раннего палеолита, с которыми связаны ее работы на Черноморском побережье. Основные усилия ее были направлены на продолжение исследований, начатых С.Н. Замятиным в Ахштырской пещере. Работами исследовательницы на протяжении пяти полевых сезонов в 1961-65 годах была вскрыта площадь в 52 кв.м. на глубине 5-6 м, получен полный разрез всех 12 слоев памятника, а его материал тщательно изучен и описан.
В качестве эпизода научной деятельности Е.А. Векиловой, вместе с тем, очень удачного, является изучение ею материалов стоянки Боршево I, опубликованной в 1953 году, а в 1956 году переведенной на французский язык и опубликованной во Франции. Эта работа, написанная на фоне широких аналогий, вплоть до палеолита Крыма (Сюйрень I) в свое время во многих отношениях обогатила представления о палеолите костенко-боршевского района.
Елена Алексеевна Векилова скончалась в возрасте 75 лет в ноябре 1989 года. Она была честным и принципиальным человеком, прекрасным ученым. Внимательная и чуткая, она всегда готова была прийти на помощь тому, кто в этой памяти нуждался. Среди ее коллег и учеников о ней всегда сохранится светлая память.
